Главный актер сериала «Плут» Андрей Клименков: «Я ждал ребенка всю жизнь!»

Читай также: Гороскоп на неделю 20-26 ноября 2023 от таролога-эзотерика Татьяны Гай

«Плут» возвращается на телеэкраны! 28 ноября в 20:00 на канале 2+2 – премьера второго сезона остросюжетного сериала. Это история о сообразительном и настойчивом авантюристе по прозвищу Плут, который проворачивает дерзкую аферу и устраивается в полицию под именем своего погибшего друга.

В продолжении ленты Плут рискует быть уличен в полиции, поэтому решает «залечь на дно». Неожиданно он получает заманчивое предложение от теневого бизнесмена Кузина – приехать в Лондон, где его ждут большие деньги и новые возможности. Но полномасштабная война вносит свои коррективы… Плут остается в Украине, чтобы помочь возлюбленной Елене выбраться из оккупированной территории.

- Андрей, помните, как узнали новость о продолжении сериала? Сразу согласились участвовать в съемках?

- Летом 2022 года у меня случился рецидив со спиной, я отлежал две недели в неврологии в Александровской больнице. Не ходил, фактически ползал на руках. Трижды меня пытались положить на операцию. Каждый раз я отказывался, понимая возможные последствия хирургического вмешательства. После капельниц и уколов, хоть и со сложностями, я все-таки стал. Мне была необходима реабилитация, и я не догадывался, что это будет столь длительный и трудный процесс. В этот период мне позвонил сценарист «Плута» Игорь Швецов, говорит: «Слушай, я увидел твою публикацию. Ты вообще как? Мы же пишем второй сезон, ты сможешь сниматься?». Я еще искал необходимого специалиста-реабилитолога, но пообещал, что буду готов, когда потребуется.

5,5 месяцев проходил реабилитацию в Центре Еремина. Это была очень сложная, кропотливая работа. Все это время я был на связи с продюсером сериала Лесей Пазенко, ее поддержка давала понять, что продолжение сериала будет. Конечно, если разрешит ситуация в стране.

- Учитывая столь серьезные проблемы со спиной, пришлось ли уменьшить количество экшена во втором сезоне? Или вас заменял дублер?

- Нет, экшена будет достаточно. У Александра Еремина в штате 16 реабилитологов, и каждый занимается своим направлением. Благодаря этому комплексному подходу я понял, как держать себя, что мне нужно делать, а что – нет, что нужно полностью вычеркнуть из жизни. Я перешел от силовой подготовки, которой занимался практически всю жизнь, к гимнастике, стретчингу и йоге. Это помогло мне быть готовым выполнять все поставленные задачи в проекте.

- Съемки – длительный, изнурительный, иногда непредсказуемый процесс. Не боялись рецидива?

- Каждый день риск присутствовал. Но я постоянно был на связи с Ереминым, консультировался с ним, он сказал исключить резкие повороты туловища. Очень профессионально к этому относился главный каскадер-постановщик. Поэтому за месяц до съемок мы с Андреем Безверхним начали готовить хореографию, адаптировать ее под мое новое состояние. Сложность заключалась в том, что нужно было отойти от очень подвижного, «джекичановского» стиля боя, который был у Плута в первом сезоне, к быстрым, мощным ударам.

- Съемки каких сцен запомнились больше всего?

- Интересно и одновременно страшно было на полигоне, особенно, когда снимали мощные взрывы. На площадке работали опытные пиротехники, которые рассчитывали все до миллиметра. До вторжения я любил чувство пограничного страха, увлекаясь экстремальными видами спорта. Но во время сцены, когда напротив двери моего авто делали эффект как будто падает снаряд, было, действительно, жутко. Адреналин и страх постоянно были рядом. Трудно представить, как наши ребята на войне с этим живут, каждый день это чувствуют и видят.

Читай также: «Дабл-теща»: Владимир Шумко – об отношениях с бабушкой и мамой жены

Сложная сцена была с пыткой Плута электрическим током. Через технические моменты мы вынуждены были подключать устройство с минимальным зарядом в 12 вольт. Он не должен был ощущаться. Но провода цеплялись на запястья, где очень чувствительна кожа, поэтому некоторые моменты пришлось дорабатывать, пропуская через себя ток. Эти съемки я хорошо запомнил. (улыбается)

Получил огромное удовольствие, когда мы работали в «офисе полиции» со Светланой Гордиенко и Ромой Соболевским, который присоединился к нам во втором сезоне. Рома вообще стал для меня открытием проекта. То, что Вероника Мишаева, которая в продолжении сериала также сыграла одну из главных ролей – крутая актриса, я знал. А то, что кто-то удивит, не ожидал.

- С начала полномасштабного вторжения вы активно занимаетесь волонтерством. Сейчас много разговоров об усталости от войны, о том, что люди стали меньше донатить, что волонтеры эмоционально истощены. Вы это ощущаете?

- Да, это правда. Многим нужно наконец-то понять, что донат должен стать ежедневным ритуалом, как почистить утром зубы. Ты либо воюешь, либо помогаешь фронту. Другого варианта нет.

Опускать руки – не мой подход. Всегда встану и пойду дальше, как бы тяжело ни было. Был период, когда я семь лет болел и никто не мог поставить диагноз. Несмотря на это, я нашел решение и справился с болезнью. У меня нет привычки ныть. Надо делать свое дело, шаг за шагом и не ждать каких-либо невероятных результатов. Один сбор закроется за один месяц, другой за пять – неважно, просто делай.

- За неделю до начала съемок «Плута» у вас родился сын Даниил. Как удавалось совмещать работу в сериале и первые месяцы отцовства?

- Понимаю европейцев, почему они не рожают детей до 35 лет. Не для того, чтобы «погулять», а чтобы сошла спесь, чтобы самореализоваться и уже иметь полное осознание, что ты отец и какая твоя роль. Чтобы не было раздражения или усталости, когда ребенок плачет или не спит вторые сутки. В моем случае все произошло настолько вовремя, что мне не было страшно, я ничего не боялся. Чувствовал, что все будет хорошо. Я всегда хотел держать своего ребенка на руках, говорить с ним, наслаждаться моментом, поддерживать жену.

В первые недели после рождения сына я практически жил на площадке, но в тех условиях делал все, что могу. Как только появлялась возможность, звонил жене, она постоянно бросала мне видео и фото с Даней. Вера очень поддерживала меня. Понимая, что перед съемкой мне нужно проснуться в пять утра, она сама вставала к сыну ночью, а это всегда 2-3 раза. Это называется взрослость, уважение, ответственность и любовь. Очень благодарен ей за то, что она дала мне такую возможность, взяла на себя ответственность в эти моменты. Когда проект закончился, мои родительские обязательства вернулись ко мне.

- Помните день, когда узнали, что станете родителями?

– Конечно. (улыбается) У нас уже стояла елка. Я приехал домой вечером, в квартире было темно, но в комнате немного горел свет. Прохожу к Вере, она смотрит на меня с улыбкой и говорит: «А ты ничего не видишь?» И показывает на детские тапочки на подарочной коробке. Смотрю на них, на нее, на елку… Начинаю открывать коробочку, а там УЗИ. Трудно передать эти ощущения. Я всю жизнь ждал ребенка! Конечно, сразу слезы на глазах, радость, невероятная благодарность. Самое интересное, что по нашим подсчетам это произошло в день венчания.

- Ребенок изменил вас?

- Несмотря на полномасштабную войну, ужасные события вокруг и страшные видео и фото, которые присылают мне наши ребята с передовой, становишься добрее. Более понимающим, чувствительным.

- Вы познакомились с Верой за несколько месяцев до начала полномасштабного вторжения. Война повлияла на ваши отношения?

- Мы стали еще больше оберегать друг друга. На второй или третий день войны мы даже вдвоем ходили записываться в ТрО. Я сказал ей, что пойду в войско, а она мне: «Нет, идем вместе». Тогда заявок было больше чем мест, и нас не взяли. В первые недели было чересчур много эмоций... Я не думал о том, что из-за моих проблем со спиной, по всем документам, я ограниченно годен, что там нет реабилитологов, а вдруг у меня откажут ноги, никто не сможет помочь! Наверное, я более полезен здесь как волонтер.

На седьмой день войны мы стояли в магазине за хлебом, и я сказал Вере, что мы должны обвенчаться. Она растрогалась, я тоже. Позже отвез ее, сестру и маму до границы, а затем в Эстонию, сам вернулся писать программу о войне. Вера выдержала за пределами страны месяц. Сказала: «Или рядом с тобой, или никак». И вернулась домой на Пасху.

- Советуетесь ли с женой насчет работы?

- Всегда. Вера уважает меня, мой жизненный опыт, мой вкус. Если мне внутренне не ложится проект или сценарий, я могу отказаться от участия. Из-за этого была сложная ситуация, когда финансово было тяжело. Несмотря на это, она никогда не давила и всегда поддерживала мое решение.

– В соцсетях вы очень тепло пишете о своей бабушке Лидии. Ей 88 лет, она ребенок Второй мировой. Вы разговаривали с ней когда-нибудь о ее военном детстве? Что она рассказывала?

– Полтава, откуда родом я и моя семья, не была эпицентром боев, но была оккупирована. Последнее, что она рассказывала о том периоде, как ее сестра украла у немцев корову. Но мы не часто это обсуждаем. Бабушка Лидия пытается сконцентрироваться на положительных вещах и избегает болезненных тем.

– Что помогает вам сохранять стойкость, работать, еще и находить силы на волонтерство?

– Я верующий человек. В моей жизни было много сложных моментов, я все это прошел и не потерял веру в Бога. В это время у меня создалась семья, родился ребенок, значит, последние годы я шел по верному пути. Именно вера не дает мне закрыться, умереть внутри, наоборот дарит энергию и силу. Благодаря этой силе находится ресурс быть полезным фронту, объединять актеров, учеников, создавать проекты, чтобы люди донатили. Эта энергия помогает удержаться в эти ужасные, темные времена. Я думаю, что не остановлюсь с волонтерством после нашей победы. Потому что у нас впереди очень много работы. Это уже наш генетический код.