Актриса «Я – Надежда» Вероника Дюпина: Тогда мы еще не знали: если прилетит рядом, не будет квартиры вообще

Читай также: Актер Юрий Дяк: Я говорил своей жене: «Мы с тобой даже нормально не жили»

Телеканал «2+2» объявил большую премьеру – 24 февраля в 19:30 выйдет новый сериал «Я – Надежда», который снимали во время войны. Это четырехсерийная военная драма о молодом фельдшере Надежде, которая в начале полномасштабного вторжения находилась в окруженном российскими войсками Харькове и спасала гражданских и военных, нуждавшихся в экстренной медицинской помощи.

Надежду в сериале сыграла актриса Вероника Дюпина, для которой это первая главная роль в кино. Что во время съемок давалось ей тяжелее, почему плакала на площадке, как месяц жила в гримерке театра и кто стал ее наибольшей поддержкой – актриса рассказала в интервью для Afisha.bigmir.net.

Вероника, помните, как получили предложение на главную роль? Где вы находились в этот момент?

Я была в переходном состоянии – должна была закончить проект в качестве второго режиссера и активно начать заниматься импровизацией. Были насыщенные дни – днем смена, вечером выступление, снова смена, постоянные репетиции – и так по кругу. Во время этой беготни мне поступило предложение записать самопробы. Хотя времени на запись почти не было, вышло неплохо. Но я ни на что не рассчитывала – отправила и отпустила ситуацию, потому что дальше были выступления. Позже меня пригласили на парные пробы, а потом утвердили. Сказать, что я была ошеломлена, – это ничего не сказать! Мне казалось, что это сказка. Это моя первая главная роль. И получила я ее, когда решила полностью отдаться актерству и покинуть работу режиссера. Еще раз убеждаюсь, что надо доверять себе. Даже если взрослые, опытные люди, знакомые, даже твой мозг говорит (или говорЯт (через «я»)?), что так нельзя, потому что есть тысяча причин на это, нужно слушать себя и следовать внутреннему зову – тогда все получится.

Съемки во время войны – стресс для всей съемочной группы. Не только из-за психологического давления, но и из-за постоянных ограничений – тревоги, отсутствие электричества, недоступность многих локаций. Что давалось вам труднее всего?

Не выгорать и находить в себе силы. Так как это главная роль, на площадке я была каждый день, почти в каждой сцене. В течение месяца я приезжала домой только чтобы поспать. На большее время не хватало. Плюс была довольно большая физическая нагрузка: в кадре мы с Тоней Хижняк часто носили на носилках людей, с другими актерами снимали в холодных подвалах и на улице в мороз, учили кучу текста. Последнее – не проблема, но раньше с этим я не сталкивалась.

Самая тяжелая и одновременно любимая сцена, когда мы снимали, как Надежда оперирует командира оккупантов. Прямо на площадке мне нужно было изучить большое количество медицинских манипуляций. Конечно, все процессы объясняли реальные фельдшеры, но по сценарию это должна была быть операция из подручных материалов – нужно было простерилизовать зажигалкой нож, а затем вытаскивать им пулю. Это усложняло задачу.

Какими навыками пришлось овладеть ради роли? Что делали на площадке впервые?

В общем, все, что касалось медицинских манипуляций, – осматривать пациентов, делать уколы, картограммы, ставить капельницы, находить пули, делать перевязки, ставить тонометр – я и этого не умела.

Плакать три дня подряд – это тоже впервые. Интересный опыт. В начале съемок были достаточно эмоциональные сцены, когда Надя решает остаться в Харькове, впервые слышит звуки войны и срывается. Я каждый день искала новые актерские инструменты, как еще могу заплакать. Я перебрала все детские травмы, вспомнила всех своих бывших, нашла все болевые точки. А потом поняла: ага, на терапию уже можно не ходить, я уже все выплакала, спасибо (смеется). Но сцены со слезами не заканчивались. Настраивать себя психологически не всегда получалось, особенно когда нужно было делать это несколько сцен подряд. Так что я обращалась к телесным приемам – это через дыхание, тело.

На каких локациях снимали?

В Ирпене мы снимали в разбомбленном доме, в сгоревшей квартире. Когда я пришла туда, была сконцентрирована на роли и сцене, мне и в голову не пришло, что вокруг не декорации. Но когда прозвучала команда «Стоп!» – меня накрыл шок… В квартире все сгорело, но до сих пор были элементы жизни – шкаф, в котором висят вещи, банки с соленьями на кухне…

Дальше мы снимали во дворе, где стояло шесть огромных многоэтажек, и все они пустовали. Сколько там было людей, семей до прихода оккупантов? Это ужасно.

Вы родом из Мариуполя, который русские почти сравняли с землей… Каким для вас был город до войны?

После 2014 года, когда город выстоял, Мариуполь начал быстро развиваться – открывались новые заведения, строились парки, набережная, много ресурсов вкладывалось в сферу искусства, начали организовывать масштабные фестивали.

Самое теплое воспоминание о городе – первый год, когда проводили музыкальный фестиваль MRPL City Festival. Ко мне приехал друг, и мы отрывались по полной. Палаточный городок, вечеринки, компании, четыре сцены с популярными группами – «Пятница», The Hardkiss – я впервые слышала их вживую. Красота была в том, что все это происходило на пляже: рядом играет твоя любимая музыка, а ты сидишь на берегу моря и смотришь на закат. И все это здесь – дома! Тогда Мариуполь открылся для меня по-другому. Этот фестиваль был одним из событий, приглашавших людей в город, знакомил их с ним – посмотрите, у нас классно! В тот момент Мариуполь был для меня похож на Киев.

Когда в последний раз были в городе?

За месяц до войны. У мамы день рождения 24 января, и я каждый год приезжаю в эти дни к родителям в гости.

Тогда у вас были мысли, что скоро начнется война?

Нет, вообще об этом не думала. Я жила в вакууме, занималась своей жизнью – у меня была высокая занятость, я работала вторым режиссером, очень активно пыталась вернуться в актерскую профессию – снималась в нескольких сериалах. Параллельно с работой играла в импровизации.

В ночь с 22 на 23 февраля у меня была последняя смена в сериале. Я возвращалась домой счастливой – наконец-то я в профессии, у меня есть любимый человек. Казалось, я приближаюсь к той жизни, о которой всегда мечтала. Я приехала домой отсыпаться после ночной смены. Проснулась вечером 23-го и собиралась к парню. Взяла с собой самые необходимые вещи – что-то из косметики, сменное белье, книгу и ноутбук. Как оказалось позже, это был мой тревожный чемоданчик, с которым я уже через сутки ехала на Запад Украины. 24 февраля меня разбудил парень словами: началась война.

Смешно вспоминать, но в тот момент я переживала за то, что не закрыла окно в своей квартире. Думала, если рядом прилетит ракета – может что-нибудь повредиться. Тогда мы еще не знали: если прилетит рядом, не будет квартиры вообще.

Где пришлось жить во время эвакуации?

Мы сразу уехали в Ивано-Франковск. Нам очень повезло, потому что нас приняли местные актеры. Мы с парнем и друзьями где-то месяц жили в гримерке Ивано-Франковского театра. Конечно, это было не очень удобно, но кто об этом тогда думал. Большая благодарность директору и актерской группе театра за то, что приютили нас. В свою очередь, мы старались им помогать: девушки создали детское пространство, где детки-переселенцы могли играть. Некоторые стали волонтерить, ребята координировали пожилых людей, семей с детьми, как выехать из Киева или за границу, как передать лекарства, как найти амуницию. А мы с парнем создали, так сказать, медиадепартамент, где популяризировали деятельность театра. И даже косвенно сотрудничали с Офисом президента, монтируя видео по их заказу.

Вернувшись в Киев, я взялась за работу, потому что в эвакуации не работала несколько месяцев, и финансы уже заканчивались. Хотелось не только базово обеспечить себя, но и донатить.

Вернулись ли вы к импровизации?

Да, я очень благодарна ребятам, что они дождались меня. Летом я уехала в Польшу по работе, а вернувшись в Киев, мы начали репетировать. Выступаем с сентября, так что у нас небольшой путь – всего несколько месяцев.

Однажды мы придумали формат «Культурная импровизация» и переживали, соберем ли достаточно людей, потому что на тот момент играли всего два месяца и были не очень известны. Но, наконец, собрали Малую оперу в Киеве. Так и пошло, дальше играли в других форматах. Все средства от продаж мы отдаем на помощь ВСУ.

Жанр импровизации достаточно популярен. В чем особенность именно культурной импровизации?

Музыканты (фортепиано, виолончель, гитара и труба) импровизировали мелодию, а мы играли сценки. Мы выбирали исключительно культурные темы – делали сюжеты по известным картинам или по красивым названиям, которые загадывали зрители, например, «запах совести» или «бедность греха». На основе этого мы придумывали монолог и играли сюжеты.

Кто ваша самая большая поддержка сегодня?

Я сама. Во время войны я рассталась с любимым человеком. С одной стороны, это было сложно. С другой – пришло понимание, что я для себя – самая главная опора и поддержка. Я могу сама себя успокоить и только я действительно знаю, что мне сейчас нужно.

Конечно, меня поддерживают друзья. Мы все из творческой сферы – импровизаторы, художники, стендаперы – чувствуем друг друга. Я думаю сейчас, когда в искусстве возникают новые смыслы, важно держаться тех, кто разделяет твои ценности. Наличие единомышленников вдохновляет на творчество.