Племя Мирослава Слабошпицкого: язык жести
Украинский фильм Племя режиссера Мирослава Слабошпицкого, снятый на жестовом языке глухих без слов и субтитров, произвел немало шума.
Словно по законам сохранения энергии, разговоры вокруг Племени ведутся до онемения голосовых связок, причем на разных языках - в Каннах, Ереване, Локарно, Сан-Себастьяне, Торонто, теперь - в Украине.
В то время, как зрители пытаются вербализировать свои впечатления, Племя на наших глазах становится современным мифом украинского кинематографа. Режиссер и автор сценария Мирослав Слабошпицкий - герой своей персональной кинематографической Одиссеи, добравшийся до условной Итаки: череда фестивальных успехов, прокат в 24 странах, рецензии в главных изданиях мирового кино-сообщества. И хоть Племя можно назвать украинским только «по паспорту», национальному кинематографу, конечно же, нужен такой миф - как греческим воинам был нужен пример героев Илиады.
Племя - простая история о том, что затаилось на дне каждого человека. В школе-интернате для глухих появляется новичок. Прямо с порога, без лишних слов, он становится соучастником камерной криминальной организации под руководством местного трудовика. Легкий грабеж, немного рэкета, сутенерство - новый мальчик быстро продвигается по карьерной лестнице племени. Спокойный уклад нарушают гормоны, а может - злой рок: герой влюбляется в одноклассницу. Этот мезальянс бросает вызов племенной иерархи и приводит к жестокому и трагическому финалу.
Но сюжет Племени вторичен и служит всего лишь основой для главного - беспрецедентной кинематографической формы. Фильм полностью снят на жестовом языке глухих, ставшем отправной точкой для создания нового зрительского опыта.
Другими словами, Племя не сообщает нам ничего нового, но показывает кое-что невиданное. Есть байка об одном известном режиссере, которому оператор в качестве подготовки к съемкам предложил посмотреть несколько фильмов с выключенным звуком. Режиссер рассказывал, что увидел кино по-новому и впервые по-настоящему понял, на что способно изображение.
Смотреть и видеть - это разные вещи. Племя приходится учиться видеть, ведь изображение здесь - не только иллюстрация, но главный и единственный источник содержания. Этот фокус открывает больше смыслов, чем любые метафоры, которых в достатке можно обнаружить в нехитром сюжете.
Язык глухих, в отличие от основанного на абстракции разговорного, миметичен - то есть, подражает действительности практически напрямую, повторяет ее в движениях. Именно этим и завораживает - такой восторг плохо поддается объяснениям, как сложно объяснить, почему сердце ноет от сладкой тоски когда мы любуемся красивым закатом. Драматургия кадра в Племени уступает хореографии: руки глухих поют, кричат, танцуют, мечутся, трепещут, гладят, бьют. Работая с языком жестов, Слабошпицкий играет на контрасте: его «племя» - жестокие, примитивные, ограниченные и ядовитые существа, но они молоды, красивы и объясняются при помощи самого чувственного из настоящих человеческих языков.
Магия Племени - это удивление формы. Эта форма - не просто безупречная вещь в себе, а смыслообразующая оболочка, и смыслы эти совсем другого порядка, чем звериная натура человека, бытовая тщета или сказки о ненависти и святой любви. В какой-то момент кино Слабошпицкого полностью освобождается от привычных трюков, выражая безмолвием не только смыслы, но и чувства: абсолютно немой снег, который беззвучно падает в кадре накануне развязки, заставляет сердце оглушительно застучать от дурных предчувствий.
Не самым очевидным образом, но Племя все же принадлежит к мифологической традиции современной Украины - той, которую до сих пор больше развивали на территории искусства, а не кинематографа. В середине 1990-х художник Илья Чичкан создал проект Спящие принцы Украины - серию фотографий настоящих законсервированных человеческих зародышей, украшенных броской бижутерией. Племя роднит со спящими принцами эта особая, притягательная жуть, с которой каждый из нас с ужасом чует свою генетическую связь.
Наряду с языком жестов, Слабошпицкий использует язык жести, не прикрытый прекрасным покрывалом Майи - пеленой спасительных иллюзий из ницшевской сказки про аполлоническое и дионисийское. Насилие здесь показано без привычной в кино анестезии эстетства, а человеческая природа - без веры в человечество. У режиссера нет ни капли особого участия ни к своим героям, ни, тем более, актерам. Племя - фильм не о глухих и не для глухих, это фильм о большой, жестокой и неистовой влюбленности в кино.
