ОМКФ, день 3: Юность, старость и мундиаль
Мама спросила у меня, много ли в Одессе людей. Я ответила, что, судя по пляжам и трамваям – много. И так приятно видеть среди них тех, кто носит символику фестиваля - каждого хочется обнять, как родственника.
Несмотря на неполных четыре часа сна, бегу на 9 утра на Ричарда Линклейтера и его Отрочество оно же Юность/Boyhood (2014). Причем впопыхах выбегаю на улицу в тех самых комнатных шлепках, но поскольку времени впритык, да простит меня Ричард, на показе сижу в них.
Посмотрев его трилогию с Жюли Делпи и Итаном Хоуком – Перед рассветом, перед закатом и Перед полуночью – я просто обязана была снова с ним встретиться. И получилось свидание с добрым знакомым, которого ты вроде знаешь, но каждый раз он рассказывает тебе что-нибудь интересное. Сегодня – это история взросления мальчика Мэйсона от 6 до 18 лет. Вместе с ним взрослеет его старшая сестра, и меняются родители – Итан Хоук и Патрисия Аркетт. Они развелись, и Мэйсон-старший сбежал на Аляску. Молодой матери приходится самой воспитывать двоих детей, впрочем, это настойчиво пытаются делать все ее последующие мужчины. И выяснение отношений с ними – самые напряженные моменты в фильме. В остальном режиссер просто наблюдает за становлением характера и личности юного Мэйсона и его переживаниями в сей трепетный и важный период. Фильм идет почти три часа, но если учитывать, что Линклейтер снимал его на протяжении 12 лет, кажется, что три часа – это еще маловато.
На следующий фильм-участник международной конкурсной программы Стерео/Stereo (2014) я иду с опаской, потому что немецкий и потому что триллер, но на выходе из зала голосую за него с оценкой отлично.
Сначала я на пять минут опаздываю на фильм, потому еще какое-то время сижу, ничего не понимая в происходящем на экране, и уже думаю идти его снова смотреть вечером, потому что могла пропустить что-то очень важное. Но ближе к концу – пазл сходится, и уже во время финальных титров я искренне аплодирую режиссеру.
Главный герой Эрик (Юрген Фогель) ведет спокойную жизнь, починяя мотоциклы, рядом с ним его любимая женщина и ее дочь. Идиллия длится до тех пор, пока он не начинает видеть незнакомца в капюшоне, причем никто его больше не замечает. Эрик думает, что сходит с ума и обращается к психиатру, а тот его отправляет к ведунье. Причем глюка зовут Генри и он говорит, что хочет помочь главному герою, но тот всячески отмахивается от такого помощника. Дело принимает совсем другой оборот, когда к Эрику начинают приходить люди, называют его Цилле и напоминают ему о какой-то сделке. В лысой его голове начинают закрадываться сомнения о том, кем он является на самом деле.
Ближе к вечеру я зачем-то решаю сходить на заведомо сомнительный и последний фильм Алена Рене Любить, пить и петь/Aimer, boire et chanter (2013) еще и тащу с собой друга.
Первые минут двадцать меня начинает «вырубать», причем сознание включается уже на другой сцене, и мне приходится уточнять у товарища упущенные детали. Потом я даже пытаюсь пальцем держать глаз, чтобы он не закрывался. Я ведь никак не ожидала, что это не художественный фильм, а телеспектакль, снятый в театральных декорациях из папье-маше, ткани и картона. Действующих лиц шестеро – три женщины и трое мужчин. Всем за 50. Они узнают, что их общий друг Джордж смертельно болен, и жить ему осталось полгода. Чтобы отвлечь его от грустных мыслей компашка решает пригласить его поучаствовать в любительском спектакле, но за весь фильм ни Джорджа, ни самой премьеры мы так инее увидим. Вместо этого старик Рене показывает нам, как меняются отношения всех трех семейных пар под воздействием заболевания друга.
Где-то в середине картины я пытаюсь держать глаз пальцем, чтобы он не закрывался, потому что происходящее на экране очень напоминает старый средней руки спектакль во Франка или театре русской драмы. Но из уважения к покойному режиссеру, который успел за пару недель до своей смерти получить за эту ленту приз ФИПРЕССИ на Берлинале, я стоически высиживаю до конца. После титров разглядываю уходящую публику, значительная ее часть сознательно купила билеты и поп-корн. Возрастная категория старше 40.
Пытаюсь заесть «старость» китайской едой и жду вечера, чтобы держать кулаки за Аргентину. Но это все равно не спасает чудесного Лионеля Месси и его команду от заслуженного серебра. Раздосадованные мы отправляемся спать после порции ночного самодельного творожного десерта.
