Действие Кладбища великолепия/Rak ti Khon Kaen Апичатпонга Вирасетакула, как обычно, происходит где-то между сном и реальностью современного Таиланда. Нет лучшего способа смотреть этот фильм, чем покачиваясь на волнах невольного забытья в мягком кресле зала Дебюсси. Фестивальный график жесток, но сны на показах имеют волшебное свойство - держась за поплавок неведомой тайской речи, сознание подтасовывает персонажам свои собственные реплики - психический автоматизм в действии, совсем как завещали отцы сюрреализма, чью традицию Вирасетакул продолжает с особым азиатским душком. Главная героиня Жен, независимая женщина средних лет, ухаживает за спящим солдатом и своим новым американским мужем, который все время что-то роняет. Ей помогают две мертвые лаосские принцессы и девушка-медиум, с которой они гуляют по заброшенным паркам и видениям нарколептиков. Как ни сложно поверить, во всем этом есть вполне осязаемый смысл, как в беспокойных снах, от которых, бывает, просыпаешься задумчивым и грустным. В финале - роскошный музыкальный номер: десяток людей в разноцветных футболках весело пляшут на разрытой экскаватором лужайке, пока Жен задумчиво и грустно смотрит на них.
Канны, день 6, 7 и 8: сны, танцы и юность Соррентино
Похожий танцевальный перформанс, на этот раз - под Go West Pet Shop Boys, открывает фильм китайца Цзя Чжанкэ И горы могут ходить/Shan he gu ren, заявленный в главном конкурсе. Семейная сага течет размеренными волнами, закодированными в имени главной героини Тао («волна» по-китайски), от провинциального Китая в 1999 до Австралии в 2025 году. Тао выбирает между двумя женихами, рожает сына по имени Доллар, разводится и остается на берегу своей жизни в компании лабрадора. Чжанке, который до этого снимал лирические социальные драмы о прошлом и настоящем современного Китая (одну из них, Платформу/Zhantai, на днях показали в Каннах в программе Двухнедельник режиссеров), на этот раз заглядывает в будущее, где расстояния, возраст и мобильные устройства становятся прозрачными и неосязаемыми. Но вещи хранят память лучше людей - как ключи от дома, где мама танцует под Pet Shop Boys.
Канны, день 6, 7 и 8: сны, танцы и юность Соррентино
С одной из самых желанных премьер основного конкурса, новым англоязычным фильмом Паоло Соррентино, вышло совсем, как в жизни - Юность/Youth склонны слишком переоценивать, но как же сложно не поддаться ее соблазну. 80-летний композитор (Майкл Кейн) отдыхает от дел в роскошном альпийском санатории в компании лучшего друга (Харви Кейтель), родной дочери (Рейчел Вайс) и целого паноптикума оригинальных постояльцев. Совсем не старый еще режиссер (Соррентино 44 года) одержим великой человеческой драмой старения со времен своего лучшего фильма Где бы ты ни был/This must be the place, цинично освистанного в Каннах в 2011 году. В Юности эта драма разыграна в лоб, в духе басен Крылова - два старых гуся в окружении молоденьких курочек испытывают не вожделение или презрение, а страх и трепет. В иллюстрированном сне главного героя он, всемирно известный музыкант, которого сама Королева на коленях упрашивает сыграть для нее концерт, чувствует себя мелкой букашкой перед сияющим бриллиантами грандиозным бюстом Мисс Вселенная. В реальности же она - о чудо! - оказывается милой и умной девушкой, резвящейся в бассейне голышом. Ближе к финалу эта святая простота объявляется прозрением под музыку минималиста Дэвида Лэнга. Остается надеяться, что мы просто еще слишком молоды, чтобы поверить в очевидное.
Разочаровавшись в Юности, весь день встречаю на Круазетт нарядных людей с надеждой в глазах и табличками «LOVE, S'il Vous Plaît!!!» (ЛЮБОВЬ, пожалуйста!!! - фр.). Это вовсе не то, что вы подумали, а фестивальные хантеры пригласительных билетов на фильм Гаспара Ноэ - заведомо скандальную и даже уже где-то запрещенную порно-мелодраму Любовь/Love, которую показывают в секции «Полуночные сеансы». Но об этом - позже: любовь стоит того, чтобы ждать.
