Интервью с Оксаной Баршиновой. Концентрированное зло

У нас в гостях Куратор проектов Спящая красавица и МИФ УКРАИНСКОЕ БАРОККО.

Лариса Венедиктова

- Завтра, возможно, мы узнаем результаты Конкурса на должность Генерального директора НХМУ. Исполняющая обязанности директора галеристка Татьяна Миронова работает уже полгода.

Как Вы видите этот период жизни Музея?

Оксана Баршинова

- Как известно, деятельность директора во многом зависит от команды.

Татьяна Миронова, придя в Музей, искала, на кого можно опереться и не нашла… Все были заняты своими делами. В итоге кто оказался рядом? Люди, которым нечего делать.. Как Зам. директора Лиховой..

Эти люди ходят - собирают чьи-то мнения, к которым они даже не знают, как относиться, потому что у них нет своей позиции. У человека, возглавившего Музей нет никаких собственных критериев, чтобы оценить, что хорошо – что плохо. Паническая некомпетентность команды Мироновой ярко проявилась в истории с «трубой» на фасаде (инсталляция Ольги Милентий). Случилось так, что ряду высокопоставленных чиновников, проезжавших мимо музея, якобы инсталляция не понравилась.

Потом была целая история со «снимать-спасать». В итоге Миронова объявила себя спасительницей трубы в заказной статье, написанной собственной (Мироновой) пиар-службой на англоязычном сайте.

Миронова - безликое существо, сосуд, который наполняется чем угодно, лишь бы соответствовало одному критерию – деньги.

В ее команде, например, оказалась главный бухгалтер, которая внезапно почувствовала себя большим специалистом в музейном деле, выступает главным советчиком и.о.

С наступлением осени я только вижу, что сдаются помещения в аренду, то гинекологи, то банки, то учителя, награждения, угощения…

В мае наш коллектив собирался, чтобы обсудить ситуацию в музее. Администрация заявила, что это заговор и служебное преступление, что мы не имеем права собираться в рабочее время. После собрания администрация придумала «расстрельную тройку» - комиссию по расследованию этого преступления. Сотрудники по одному вызывались в кабинет и им устраивали допрос. Марина Скирда была обвинена в том, что устроила собрание, ей было вынесено предупреждение. Также предупредили весь коллектив. Все это отразили в приказе и вывесили на стене. Кафкианская жизнь.

%gallery 2 6%

- Вы реализовали два резонансных проекта летом этого года в Музее.

Как Вы пережили этот резонанс?

- После Круглого стола, на котором в конце мая горячо обсуждался проект «Миф. Украинское барокко» (кураторы Галина Скляренко и я), состоялось заседание научно-методического совета музея, на котором я вынуждена была объяснять своим коллегам, специалистам - что такое барокко, почему современное искусство не оскверняет другие музейные экспонаты, что определения «сакральное искусство» по отношению к музейному предмету быть не может и т.д.

В июле меня пригласили прочитать лекцию «О современном искусстве в традиционном музее» в «Книгарне Є”. Среди прочего, я там очень коротко коснулась своего проекта.

Маленькая комната была битком набита народом. Как оказалось, эти люди пришли туда намеренно, чтобы разобраться именно с нашим проектом. Что мне там только не говорили… Там снова звучали обвинения, что я разрушаю великую украинскую традицию. Мне задавали на полном серьезе такие вопросы, к примеру – «Кто Вас финансирует?», видимо, имея в виду, что проект заказан неизвестно кем, «имеющем целью осквернить великую украинскую культуру»… или вот слова художника Святослава Брахнова: «если Бойс упал и ударился головой, то не надо его от этого считать художником». Это говорят люди из Академии, которые учат студентов. У нас с этими людьми разные истории искусства, видимо, мы живем в каких-то разных мирах, которые не умеют пересекаться. Я не могла не улыбаться, что раздражало этих людей еще больше. Апофеозом стало, когда на улице ко мне подошел некий седой человек с бородой и сказал - «Вот скажите, пожалуйста, вот Вы вроде бы такая милая, Вы сами не могли такое придумать, кто-то же Вас надоумил сделать эту выставку?»

С проектом Тараса Полатайко Спящая красавица (который мы с ним готовили два года) Кафка превратился в Хармса. Администрация очень хотела заработать на художнике, предпринимала какие-то абсурдные и бессмысленные действия, связанные с договором с художником. «Пусть художник заплатит благотворительный взнос в Музей», - говорил мне представитель администрации.

Администрация писала письма в Министерство с просьбой утвердить сценарий перформанса, чем умудрилась подставить даже Министерство. При нормальной работе Музея, никто, конечно, никаких сценариев не утверждает… Министерство, не понимая как реагировать на письма из Музея, чуть ли не запрещает выставку. При этом в Министерстве почти истерика, оно боится быть обвиненным в цензуре. По словам администрации, я оказалась виновата в том, что не подписаны приказы, планы, договора и прочее, к чему я вообще не имею никакого отношения. Если я все это буду делать, зачем мне администрация?

Выставка, тем не менее, состоялась.

Теперь Миронова записывает проект Полатайко в свой актив, презентует как свою заслугу…

Так мы провели это лето и начало осени. Администрация не приняла ни одного решения самостоятельно, и только раздавала тумаки, пинки, сотрудники оказывались виноваты в чисто административных огрехах.

Любимое выражение Мироновой – «Вы хотите меня подставить»

На вопрос – «Когда Вы представите программу развития Музея, стратегию, каковы Ваши приоритеты?» Миронова с командой отвечают – «Так приносите предложения» (любимое выражение господина Лихового). Руководства в Музее нет.

Эти люди собираются управлять тем, о чем они не имеют ни малейшего представления. Предлагают не пополнять фонды, потому что в Музее нет места. Придется, видимо, объявить, что искусство закончилось, и что художники – свободны и могут отдыхать.

- Что бы Вы обозначили в качестве тенденций культурной жизни в Украине?

- Люди устали. Почти всем хочется нормально работать, но у всех очень разные представления о том, что такое «нормально».

Слишком много идиотов на квадратный сантиметр… И каждый квадратный сантиметр – в аренду.

Вторжение инородных существ, чуждых культуре, со своей тяжелой психологией, в культурное пространство, сдающих все и всех в аренду, пугающихся малейшего властного шороха, использующих публичные институции в личных, корыстных, в том числе, предвыборных целях.

Слишком концентрированное зло.

На фото: публичная акция несогласных (На ступенях НХМУ)