Первый важный альбом следующего года
Январский диск-возвращение культовых Tortoise и темная сторона Лос-Анджелеса на свежем лонгплее Джеймса Ферраро.
В 90-х слово Tortoise любители музыки произносили с придыханием. В середине того десятилетия чикагская группа выделилась как премьерная громада, соль земли и краеугольный камень пост-рока. Причем произошло это до первых релизов канадцев Godspeed You! Black Emperor или, скажем, шотландцев Mogwai. Более того, пост-рок двух последних (и им подобных) и пост-рок Tortoise – это две сильно отличающиеся ветки. При всем отменном отношении к Godspeed You!, Mogwai (и т.д.) нужно отметить, что линия американцев, возможно, менее эмоциональная, но более интеллектуальная, интересная с музыкальной точки зрения. Tortoise далеки от перепадов гитарно-шумовых тектонических плит с разбивающими крещендо-диминуэндо. Их ориентиры - краут-рок, минимализм по Стиву Райху, авант-джаз, иногда - даб и высоколобая электроника.
Cегодня Tortoise, которые в январе 2016-го выпускают новый первый за семь лет альбом The Catastrophist (он доступен с конца ноября), уже не кажутся чем-то и разряда вон. Просто на открытых ими и смежных территориях за прошедшие годы произошла уйма вещей, нынче подобная музыка не представляется откровением. Плюс сами Tortoise все-таки стали легче, понятней.
Сказанное, однако, не означает, что чикагцы потеряли хватку, остроту ума, что их материал слабее. Да, The Catastrophist очень слушатебельный, четко структурированный, точный по меркам группы. Здесь много синтезаторов/органов и, например, оркестровок. Есть две песни на фоне привычного инструментального потока. Но стройность, не отменяет комплексность, а ясность ткани – изобретательность. Из фрагментов тех же краута, джаза, арт-рока, даже изи-лиснина Tortoise опять создают уникальный микс. Тщательно проработанные композиции, которые призваны не давить музыкальным IQ, а с его помощью доставлять удовольствие.
Эти мужчины и так давно тяжеловесы в искусстве, им незачем добавлять очередные килограммы.
Вот уже 3-4 года как американец Джеймс Ферраро все дальше уходит от своих ранних экспериментов, важнейших для становления жанров вроде гипнагогического попа или вэйпорвейва, сюрреалистических постмодернистских коллажей, принёсших ему славу одного из важнейших авангардных артистов декады, к более внятным формам, музыкальности и гармоничности взамен аппликации. В его треках по-прежнему есть туман, тягучий кисель, есть позаимствованные из «аудио-газет» лоскуты, но сейчас сие не суть: номера – развернутые прочерченные полотна, а не лоу-фай-абстракции. С их помощью Джеймсу даже лучше удается любимая деятельность: сочинять и раскрывать концептуальные сюжеты - вот чему он не изменяет никогда.
После диска NYC, HELL 3:00 AM (2013), где Ферраро увязал в ночном Нью-Йорке, нынче продюсер переместился в Лос-Анджелес – там ему также довелось пожить. Пластинка называется Skid Row, по имени района, известного чуть ли не самым большим количеством бездомных на квадратный метр в мире, мрачного места выброшенных социумом на помойку людей. Джеймс о контрастности Лос-Анджелеса. Солнце, пляжи, длиннющие машины, лофты с коктейлями и тут же бедность, насилие, темные, очень темные полосы.
Поэтому, с одной стороны, в композициях альбома присутствует некий расслабленный вальяжный вайб, свойственный «райски-укуренной» Калифорнии, а с другой, Skid Row - хмурая, печальная, с нотками отчаяния запись. Тут хип-хоп, на который в смысле ритм-канвы опирается Ферраро начиная с лонгплея Sushi (2012) и работ примерно того же времени под вывесками Bebetune$, Bodyguard, совсем замедлили, будто растянули. Заторможенная хоп-телега и растопленный в парафинe slo-mo-funk движутся сквозь смог, через улицы полные сумрачных готических образов. Картинка по бокам расплывается: жидкое мыло из шумов, синтезаторного гула – давнее умение Ферраро. Но обоз под лязгающие биты (иногда прямо индустриальный хоп, что ли), под далекие полицейские сирены, диалоги горожан продолжает путь. Саднящие духовые и органы, «кьюровские» гитары плетут щемяще-минорные мелодии, тогда как читка/пение Джеймса, напоминающие манеру Дина Бланта, выплывают из пара-дыма.
Заявленный в Skid Row мир ниже черты загрязнения, тем не менее есть в нем своя больная красота и поэзия. И да, Джеймс Ферраро здесь художник, поэт, а не саунд-дизайнер, жонглер фактуры.
Владимир Сиваш
